Оповідання та нариси - Свидницький А. П.

- Смотри же! - сказал чиновник, дал полтину, не в счет условленного рубля, и уехал.

Ночь. В шинке вокруг стола несколько душ крестьян весело разговаривают. Между ними сидит Андрей, шатаясь.

- Жиде! горилкы! - крикнул он.- Теперь добра, варт выпиты, спасыби акцизному. О! велике спасыби.

- Велыке, велыке,- подтвердили остальные.

- Ще раз подякуйте,- сказал шинкарь и спросил Андрея.- Тебе сколько?

- Цилого пив-ока!

Налил еврей полштофа и поставил на стол. Выпили гости по рюмке, по другой, и водки как не бывало. Явился другой полуштоф за счет другого, потом третий. Пьют люди да благодарят акцизного. Наконец Андрей начал отказываться от рюмки: «Спасыби, дякуваты, я вже й так пьяный».

- Ми твою пыли, пый и нашу.

Андрей взял рюмку, колышется, разливает водку.

- Не розлывай! сего куры не вызбырають.

Андрей выпил, закашлялся, упал на лавку и тотчас захрапел. Остальные допили водку без него и разошлись по домам.

- Андрию! Андрию! - принялся тогда еврей будить.- Пора й тоби додому. Андрию!

Андрей замычал.

- Ну-у! Андрию!

Андрей опять замычал. Шинкарь начал дергать его за рукав: «Вставай та додому йды! - говорит.- Чуеш?» Андрей пробормотал несколько несвязных слов и опять начал храпеть. Тогда шинкарь поднес свечу, посмотрел пьяному в лицо, заглянул под стол, под лавку и принялся за дело. Заперши дверь, заслонивши окна, он прежде всего наточил из бочки в бочонок ведра три водки, затем, с помощью жены и детей, приподнял рычагом бочку краном несколько вгору и подпер ее. Когда бочка была поставлена таким образом, шинкарка вынесла из другой комнаты большой вычиненный воловий пузырь. Шинкарь наполнил его водою, надел шейкою на кран и начал укреплять толстою ниткой.

- Что из этого выйдет? - спрашивал себя Андрей, и смотря на действия шинкаря. Наконец пузырь прикреплен. Тогда шинкарь, отвернувши кран, начал нажимать его.

- Я дывлюсь,- рассказывал впоследствии Андрей,- дывлюсь та слухаю, а в бочци аж хропе. Як жид нажме, то вона так и заклекоче.

Несколько раз повторил шинкарь эту операцию, потом, постукавши в дно бочки и угнавши по звуку, что она полна, бросил пузырь и принялся спускать бочку. Через несколь-ко минут все было кончено, пузырь припрятан и свеча потушена.

«Бисова невира! - подумал Андрей.- Бач, що, прокляте, выдумало! Та й дыво, що не моглы догадаться!.. Кому таке в голову прыйде?»

Задача исполнена: Андрей увидел, как еврей льет воду в запечатанную бочку, и ему более нечего было оставаться в шинке. Но не зная, что сделает чиновник дальше, он взялся играть свою роль до конца.

- Жинко! жинко! - начал звать Андрей.

- Ну-у? Що там жинкаеш? - откликнулся шинкарь.

- А де я? - спросил Андрей, будто в самом деле не зная, где.

- Ну-у? де? В шинку.

- То дай же горилкы, коли таке.

- А скилькы тоби, щоб дурно не вставаты?

- Давай чвертку.

Шинкарь засветил и приступил к бочке.

- З барыла, з барыла,- сказал Андрей.

- То спирт,- заметил шинкарь,- двумя копейками дороже.

- Давай, давай,- сказал Андрей,- заплачу.

Еврей под видом спирта дал той водки, которой наточил из бочки перед рассиропкою. Андрей выпил и думает: «Вот так надувают нашего брата! Ведь в сущности он продает воду, потому что в этом бочонке столько мнимого спирта, сколько впущено пузырем воды в бочку. Дорого же мы покупаем воду!..»

Таким образом тайна шинкаря была открыта, но это ни к чему не послужило, потому что чиновник, нанявший Андрея, дослуживал тогда последние дни. Впрочем, Андреев рубль не пропал. Нанявший и нанятый впоследствии встретились, узнали друг друга и расквитались. Не прошло даром и его открытие. Крестьяне по этому случаю продразнили шинкаря бурдюхом 38 и своими насмешками выжили его из села.

- Прежде и ты сам не знал, как тебя звать,- говорили они,- а теперь и нам это известно: бурдюх!

- Бурдюх! Ну-у! А ты свиняче вухо,- отгрызался еврей.

- Се брехня, а що ты бурдюх, то правда. Спасыби тому акцызному! Без його карбованця мы б и доси не знали, що в нас шинкує бурдюх, а не жид.

- Подякуй ище раз.

- Ище раз: спасыби!

- А де вин тепер?

- Де б не був, а нехай йому бог дае з росы и з воды. Щоб у його так всього було повно, як налитый бурдюх.

- Что ж сделалось с актом? - спросит читатель. Полиция постановила: «По ненахождению в с[еле] еврея Непомнящего, дело прекратить». И она права, потому что, действительно, не было Непомнящего, а был только не хотевший открыть свою фамилию и сказавшийся непомнящим. Помощник так было и написал; но нашелся господин, который поправил грамматическую ошибку, т. е. н на Н, и спас виновного от ответственности.

Очерк из быта подольских компрачикосов 39

Вспомним то не очень далекое время, когда нищие Подольской губернии, или, по местному выражению, жебраки, группировались в два цеха - «сатановский», от м[естечка] Сатановки, где-то возле границы, и «поташнянский», от с[ела] Поташной Гайсинского уезда. Тогда нищие были не то, что они теперь. Правда, и теперь они не отличаются нравственностью и не все неспособны к труду, и теперь между выпрашивающими «хоть копеечку на пропитание» есть владельцы двухэтажных домов; все же теперешние нищие не то. Прежде это были преимущественно бродяги всех родов: военные дезертиры, беглые ссыльные, арестанты, ушедшие из тюрьмы, крестьяне, бежавшие от пана, дети, бежавшие от родителей, мужья от жен, жены от мужей - словом, все, кто почему-либо не мог оставаться на месте жительства. Разбой, воровство, святотатство, кощунство, самый гнусный разврат, самое постыдное глумление в лесах и ярах над собранным в жилых местах подаянием - были обыкновенными их занятиями. Двигаясь толпами, они останавливались табором, как цыгане, и когда одни молили в селах о подаянии, оставшиеся в таборе неистовствовали. Не довольствуясь своими,