Рассказы из русского народного быта - Марко Вовчок

В обиде, в досаде, в тоске сидит себе одиноко в своей комнате Арина Ивановна; похудела и пожелтела; перестала к попадье в гости ездить, перестала и к обедне по воскресеньям ходить. С нами то вдруг ласковая такая, такая приветная, свои сны нам рассказывает, работой нашей не нахвалится, то вдруг раскричится, разлютуется, все не по ней, все нехорошо, грозится: и то и другое будет вам. Если встретится с Матильдой Яковлевной лицом к лицу - всякое дело бросает, прочь бежит.

А Матильда Яковлевна ее не пускает, останавливает и своими словами ласковыми да приятными разобидит ее и до самого сердца доймет, а за обедом льстивым голосом спрашивает: «Чего задумалася? Здорова ли?»

Побелеют губы у Арины Ивановны, глухим голосом она за внимание благодарит, а Матильда Яковлевна усмехается да шейку вытягивает:

- Что, что? Я не расслышала,- говорит.- Что?

И благодарит Арина Ивановна ее в другой раз за внимание.

А то, помню, как подошла она к Арине Ивановне и приласкала ее:

- Милая моя! - а сама ее по плечу потрепала, глазки прищуря, с улыбочкою.

Задрожала вся Арина Ивановна, и дух у ней занялся; не может слова вымолвить, глаза черные засверкали - а та на нее глядит, все усмехаючись, да легонько по плечу ее треплет.

Выговаривала Арине Ивановне барыня:

- Что это вы, Арина Ивановна, всё такие скучные,- вы и на нас, милая, скуку наводите, да и смотреть вы стали так угрюмо. Заговаривает с вами Матильда Яковлевна, вы едва отвечаете,- как же это можно так, это невежливо.

Начала седеть Арина Ивановна…

Раз Матильда Яковлевна долго с барыней, запершись в спальной, сидела, и выбежала Матильда Яковлевна очень весела оттуда, прямо к Арине Ивановне.

- Дайте ключи,- говорит,- дайте, милая Арина Ивановна моя, вы теперь уж будете на покое - поздравляю!

- Как? - проговорила Арина Ивановна.

Потом бросила ей ключи на стол:

- Чтоб тебе добра не было, змея подколодная! А я тебе этого не забуду!

Матильда Яковлевна как ни в чем не бывало схватила ключи и побежала. Слышала ли она, что ей Арина Ивановна сказала, нет ли - кто ее знает.

- Поеду от вас,- говорит нам Арина Ивановна,- поеду, да нигде мою злодейку не забуду!

Пошла она к барыне:

- Покорно благодарю за милости ваши, сударыня! Пусть вам другие лучше моего послужат!

А барыня ей:

- Что это значит? Вы куда сбираетесь разве?

- Приказали у меня ключи отобрать, значит, я не надобна,- говорит Арина Ивановна.

- Полноте! Я это сделала для Матильды Яковлевны - ей хотелось похозяйничать,- а вы все-таки оставайтесь у нас; зачем вам уезжать? Да мы привыкли к вам, и вдруг вас нет - останьтесь! Будете Матильде Яковлевне помогать.

Подумала-подумала Арина Ивановна и осталась.

Прошло после этого месяцев, может, с пять. Матильда Яковлевна на целый дом ключами гремит и свои приказы выкрикивает. Арина Ивановна с утра до вечера в своей горенке, редко и к обеду выйдет, все жалуется: «Больна! Неможется!» И глянуть на нее - иссохла, извелась, в лице у ней ни кровинки, или уж огнем щеки горят; глаза у ней беспокойные, блестящие. А Матильда Яковлевна то ей варенья с ложечку пришлет, то сливок в чашечке на донышке. Слуги-то меж двух огней; и не понести боишься: Матильда Яковлевна пошлет да сама за дверями слушает - отдашь ли; и подать боишься, что Арина Ивановна посланцев неласково принимает - чем попало им в голову, а приношение об пол. Так-то было сначала, потом Арина Ивановна не то присмирела, не то сама гневом своим утомилась,- только глянет да головой кивнет.

XIII

Так мы петрова поста дождали. Петровками, на первой неделе, в ночь, внезапно Матильда Яковлевна захворала: кричит, вопит - весь дом подняла на ноги. Скорей за лекарем - нету, на следствии, за другим - к какой-то барыне в чужой уезд взяли; а Матильда Яковлевна не своим голосом кричит:

- Умираю! Умираю!

Ей и припарки и примочки - хоть бы что помогло. Все в тревоге большой, в страхе, только Арина Ивановна из своей комнаты не выходит. Побежала за ней.

- Сама больна! - ответила.

- Матильда Яковлевна умирает! - говорю.

- Туда ей и дорога!

- У вас лампадка потухла,- зажечь?

- Не надо. Иди себе.

Как лежала лицом к стенке, так и не обернулась.

Барыня заметила, что ее нету.

- Что это значит, отчего не пришла Арина Ивановна? Где она? Позовите ее.

Тогда она пришла, бледна очень, завернувшись в черный платок.

- Арина Ивановна,- к ней барыня,- что тут делать? Как быть? Не стыдно ли вам, что стоите вы как каменная, ни за что не возьметесь, не поможете? Ведь она может умереть!

- Я ее от смерти не спасу, сударыня, если ее час пришел! - так-то мрачно ответила, что барыня примолкла и только охнула.

А Матильда Яковлевна как увидала, что Арина Ивановна подходит, руками замахала на нее и закричала:

- Не подходить! Не подходить ко мне!

Как стала в углу Арина Ивановна, недвижно целую ночь простояла. К свету Матильда Яковлевна померла.

Стоят все над покойницей и тужат, и дивятся, что вот смерть-то скорая да нежданная. Подошла и Арина Ивановна, на нее поглядела, а перекреститься не перекрестилась и прощаться не стала. Барыня плакала и Арине Ивановне говорила:

- Ах, Арина Ивановна, как жаль-то ее, как жаль! Распорядитесь похоронами, хороните ее поскорее - я сама боюсь заболеть от грусти!

И приказ отдала никогда к столу грибов не подавать - говорили, что смерть Матильды Яковлевны от грибов: она всегда приказывала для себя особенно к ужину грибы готовить и того вечера ими ужинала.

Похоронили Матильду Яковлевну, а добро ее все барыня Арине Ивановне отдала.

В сумерки пошли мы перетаскивать сундуки к Арине Ивановне в горницу; Арина Ивановна и промолвила:

- Хотела,- молвит,- ты у меня кусок хлеба отбить, хотела меня выжить, да вот сама в сырой земле лежишь! Теперь на моей улице праздник!

И усмехнулась.