Богдан - Євген Павлович Гребінка

И по небу разлеглась.

Какова их будет встреча?

Будет мир иль будет сеча

В небесах и на земле?

Будет благо или худо?

Но грядущее покуда

Скрыто в безответной мгле!..

В стране, где Днепр волною голубою

Поит цветущие луга,

Где гордо высятся зеленой крутизною

Его лесистые брега;

В той стороне, откуда недалеко

Стоит святой, богатый Киев-град,

Раскинулись его сады широко,

А в небесах кресты церквей горят;

Где посреди цветов и звонких песен

Казак на бой отважный зрел

И в бой летел, прекрасен и чудесен,

Суров, как рок, и, как безумье, смел;

Где селянин, идя за мирным плугом,

О подвигах своих отцов поет;

Где чернобровая, взлелеянная югом,

Красавица, как яркий цвет, цветет -

Там есть село. Не пышно, не богато,

На речке Тясмине стоит оно;

Кругом плетнем обнесено,

А за плетнем, в садах, белеют хаты

И сочные висят плоды.

Вокруг села чернеет лес привольный,

А за селом могилы и кресты

И ветхий храм с убогой колокольней.

Субботовым 9 зовется то село.

Была пора - оно цвело,

Зернистым колосом его шумели нивы,

Никто в нем бедности не знал,

Казак судьбу благословлял,

И были все, как можно быть, счастливы.

Но, враг покоя и труда,

Чаплицкий, 10 гордый воевода,

Из Польши прислан был сюда

Для угнетения народа.

Раздался плач, и вопль, и стон

Казачьих дочерей и жен;

В пожарах села запылали;

Богоотступник, подлый жид,

Святыню начал сторожить…

А ляхи пили да гуляли.

Красивое селенье полюбил

Корыстолюбец, пан Чаплицкий;

И из Субботова тогда же изгнан был

Его владелец, молодой Хмельницкий.

Он, покидая кров родной,

Прощаяся с отеческим порогом,

В душе поклялся перед богом

Отмстить иль пасть в борьбе с судьбой.

Весенний день, роскошно догорая,

Позолотил дремучие леса;

Сквозясь огнем и пурпуром сверкая,

На западе небес горела полоса;

Темнело все; над тихою рекою

Клубится пыль - стада в село спешат;

Поселянин идет усталый отдыхать,

И звезды светлою толпою

На синем небе вышли погулять.

Склонясь косматой головою,

Лесистый берег в Днепр задумчиво глядит.

Чу! где-то ворота в деревне заскрипели,

Раздался дальний лай - и все опять молчит,

И, как младенец в колыбели,

Земля спокойно, безмятежно спит.

И будто мира сонный шепот,

Чуть слышный раздается ропот

О берег плещущей волны;

Да средь небесной вышины

Плывет воздушною дорогой

Спокойно месяц златорогий.

И тихо, и темно кругом;

Но в темном лесе, за селом,

Где дремлет мирное кладбище,

Есть опустелое жилище.

Оно без окон, без дверей,

Склонившись в сторону, дряхлеет.

В жилище том сквозь сеть ветвей

Огонь, как звездочка, светлеет.

Перед огнем старик сидит,

Святого алтаря служитель.

Суров и важен старца вид.

Пред ним, как гений-разрушитель,

Исполнен силы и огня,

На перси голову склоня,

Стоит Хмельницкий. Сладко льются,

Как тихоструйная река,

Святые речи старика;

Как ропот бури, раздаются

Слова отваги-казака.

Священник

О господи! Я дожил до седин,

И ты привел меня теперь на старость

Свидетелем измены тяжкой быть!

Хмельницкий

Отец Григорий, это не измена!..

Священник

Но королю ведь крест ты целовал?

Ты обещал перед престолом бога

Ему служить и верою и правдой?

Хмельницкий

Да, это так; но сам же наш король

Своею властью, данною от бога,

Мне разрешил несносную присягу…

Священник

Король?

Хмельницкий

Да, сам король в Варшаве.

Сегодня я оттуда лишь приехал

И поспешил к тебе, святой отец.

Священник

Ну, расскажи!

Хмельницкий

Когда злодей Чаплицкий

Лишил меня отцовского наследства,

Когда меня как подлого раба

Из моего села с насмешкой выгнал,

И отнял у меня мою жену,

И сына моего перед народом мучил -

Да будет проклято то время! -

Я перенес страдальческое бремя…

Я притеснителя хотел тогда убить,

И труп его в огне испепелить,

И прах его, как пыль, в степи развеять…

Но есть на свете совесть и присяга.

И саблю я опять вложил в ножны.

Священник

Благословенна, сын мой, та минута:

Ты не порадовал врага Христова.

Хмельницкий

И я поехал прямо к королю 11

Просить его покрова и защиты.

Король меня с обычной лаской принял

И говорил со мною по-латыни

О нашей бедной стороне.

Когда же подал я ему бумагу,

Где описал Чаплицкого бесчинства,

И покровительства его просил,

Наш Владислав - его мне, право, жалко -

Прочел бумагу и пожал плечами.

«Я не могу,- он мне в ответ сказал,-

Я не могу судить вас; мне покою

И без того магнаты не дают.

Я королем им только по названью:

Они меня и слушать не хотят…

Да что, скажи, Хмельницкий, вам мешает

Самим свои отстаивать права,

Пока у вас не притупились сабли?

Я это и к Барабашу 12 писал…»

Меня король как громом поразил:

И радостно, и грустно вдруг мне стало.

И я ни с чем назад домой поехал…

И вот опять передо мною Днепр,

А по Днепру казацкое раздолье…

Украина, моя родная мать!

Цветущая, веселая Украйна!

Что будет далее с тобой,

Когда король, законный обладатель,

Не смеет суд людям твоим творить,

Добро хвалить