💙💛 Класика💙💛 Зарубіжна література💙💛 Дитячі книги💙💛 Сучасна проза💙💛 Фантастика💙💛 Детективи💙💛 Поезія💙💛 Наука, Освіта💙💛 Бойовики💙💛 Публіцистика💙💛 Шкільні підручники💙💛 Фентезі💙💛 Блог💙💛 Любовні романи💙💛 Пригодницькі книги💙💛 Біографії💙💛 Драматургія💙💛 Бізнес-книги💙💛 Еротика💙💛 Романтична еротика💙💛 Легке чтиво💙💛 Бойовик💙💛 Бойове фентезі💙💛 Детектив💙💛 Гумор💙💛 Езотерика💙💛 Саморозвиток, Самовдосконалення💙💛 Психологія💙💛 Дім, Сім'я💙💛 Еротичне фентезі💙💛 Жіночий роман💙💛 Сучасний любовний роман💙💛 Любовна фантастика💙💛 Історичний роман💙💛 Короткий любовний роман💙💛 Детектив/Трилер💙💛 Підліткова проза💙💛 Історичний любовний роман💙💛 Молодіжна проза💙💛 Бойова фантастика💙💛 Любовні романи💙💛 Любовне фентезі💙💛 Інше💙💛 Містика/Жахи💙💛 Різне
всі жанри
Свіжі відгуки
Гість Тетяна
9 листопада 2024 18:08
Інтригуючий детектив. Дуже сподобалася книга
Червона Офелія - Лариса Підгірна
Олена
31 жовтня 2024 19:00
Cучасне українське любовне фентезі - обожнюю 👍 дякую авторці
Неідеальна потраплянка - Ліра Куміра
Таміла
29 вересня 2024 17:14
Любовна фантастика - це топ!
Моя всупереч - Алекса Адлер
Василь
23 вересня 2024 12:17
Батько наш Бандера, Україна Мати…
...коли один скаже: Слава Україні! - Степан Бандера
Сайт україномовних книжок » 💙💛 Класика » Собор Парижской Богоматери - Гюго

Собор Парижской Богоматери - Гюго

Читаємо онлайн Собор Парижской Богоматери - Гюго
class="p">- Где архидьякон Жозасский?

- Кажется, в своей башенной келье, - ответил причетник. - Я вам не советую его беспокоить, если только, конечно, вы не посол от кого-нибудь вроде папы или короля.


Жеан захлопал в ладоши:


- Черт возьми! Прекрасный случай взглянуть на эту пресловутую колдовскую нору!


Это соображение придало ему решимости: он смело направился к маленькой темной двери и стал взбираться по винтовой лестнице св. Жиля, ведущей в верхние ярусы башни.


«Клянусь пресвятой девой, - размышлял он по дороге, - прелюбопытная вещь, должно быть, эта каморка, которую мой уважаемый братец скрывает, точно свой срам. Говорят, он разводит там адскую стряпню и варит на большом огне философский камень. Фу, дьявол! Мне этот философский камень так же нужен, как булыжник. Я предпочел бы увидеть на его очаге небольшую яичницу на сале, чем самый большой философский камень!»


Добравшись до галереи с колоннами, он перевел дух, ругая бесконечную лестницу и призывая на нее миллионы чертей; затем, войдя в узкую дверку северной башни, ныне закрытую для публики, он опять стал подниматься. Через несколько минут, миновав колокольную клеть, он увидел небольшую площадку, устроенную в боковом углублении, а под сводом - низенькую стрельчатую дверку. Свет, падавший из бойницы, пробитой против нее в круглой стене лестничной клетки, позволял разглядеть огромный замок и массивные железные скрепы. Те, кто в настоящее время поинтересуются взглянуть на эту дверь, узнают ее по надписи, выцарапанной белыми буквами на черной стене: Я обожаю Карали 1823. Подписано Эжен. «Подписано» значится в самом тексте.


- Уф! - вздохнул школяр. - Должно быть, здесь!


Ключ торчал в замке. Жеан стоял возле самой двери. Тихонько приоткрыв ее, он просунул в проем голову.


Читателю, конечно, приходилось видеть великолепные произведения Рембрандта, этого Шекспира живописи. Среди ею чудесных гравюр особо примечателен офорт, изображающий, как полагают, доктора Фауста. На этот офорт нельзя смотреть без глубокого волнения. Перед вами мрачная келья. Посреди нее стол, загроможденный странными предметами: это черепа, глобусы, реторты, циркули, пергаменты, покрытые иероглифами. Ученый сидит перед столом, облаченный в широкую мантию; меховая шапка надвинута на самые брови. Видна лишь верхняя половина туловища. Он привстал со своего огромного кресла, сжатые кулаки его опираются на стол. Он с любопытством и ужасом всматривается в светящийся широкий круг, составленный из каких-то магических букв и горящий на задней стене комнаты, как солнечный спектр в камереобскуре. Это кабалистическое солнце словно дрожит и освещает сумрачную келью таинственным сиянием. Это и жутко и прекрасно!


Нечто похожее на келью доктора Фауста представилось глазам Жеана, когда он осторожно просунул голову в полуотворенную дверь. Это было такое же мрачное, слабо освещенное помещение. И здесь тоже стояло большое кресло и большой стол, те же циркули и реторты, скелеты животных, свисавшие с потолка, валявшийся на полу глобус, на манускриптах, испещренных буквами и геометрическими фигурами, - человеческие и лошадиные черепа вперемежку с бокалами, в которых мерцали пластинки золота, груды огромных раскрытых фолиантов, наваленных один на другой без всякой жалости к ломким углам их пергаментных страниц, - словом, весь мусор науки; и на всем этом хаосе пыль и паутина. Но здесь не было ни круга светящихся букв, ни ученого, который восторженно созерцает огненное видение, подобно орлу, взирающему на солнце.


Однако же келья была обитаема. В кресле, склонившись над столом, сидел человек. Жеан, к которому человек что сидел спиной, мог видеть лишь его плечи и затылок, но ему нетрудно было узнать эту лысую голову, на которой сама природа выбрила вечную тонзуру, как бы желая этим внешним признаком отметить неизбежность его духовного призвания.


Итак, Жеан узнал брата. Но дверь распахнулась так тихо, что Клод не догадался о присутствии Жеана. Любопытный школяр воспользовался этим, чтобы не спеша оглядеть комнату. Большой очаг, которого он в первую минуту не заметил, находился влево от кресла под слуховым окном. Дневной свет, проникавший в это отверстие, пронизывал круглую паутину, которая изящно вычерчивала свою тончайшую розетку на стрельчатом верхе слухового оконца; в середине ее неподвижно застыл архитектор-паук, точно ступица этого кружевного колеса. На очаге в беспорядке были навалены всевозможные сосуды, глиняные пузырьки, стеклянные двугорлые реторты, колбы с углем. Жеан со вздохом отметил, что сковородки там не было.


«Вот так кухонная посуда, нечего сказать!» - подумал он.


Впрочем, в очаге не было огня; казалось, что его давно уже здесь не разводили. В углу, среди прочей утвари алхимика, валялась забытая и покрытая пылью стеклянная маска, которая, по всей вероятности, должна была предохранять лицо архидьякона, когда он изготовлял какое-нибудь взрывчатое вещество. Рядом лежал не менее запыленный поддувальный мех, на верхней доске которого медными буквами была выведена надпись:



SPIRA, SPERA.[99]



На стенах, по обычаю герметиков, также были начертаны многочисленные надписи: одни - написаны чернилами, другие - выцарапанные металлическим острием. Буквы готические, еврейские, греческие, римские, романские перемешивались между собой, надписи покрывали одна другую, более поздние наслаивались на более ранние, и все это переплеталось, словно ветви кустарника, словно пики во время схватки. Это было столкновение всех философий, всех чаяний, скопление всей человеческой мудрости. То тут, то там выделялась какая-нибудь из этих надписей, блистая, словно знамя среди леса копий. Чаще всего это были краткие латинские или греческие изречения, которые так хорошо умели составлять в средние века: Unde? Inde? Homo homim monstrum - Astra, castra, nomen, numen - Meya piaslov, uteya xaxov - Sapere aude - Flat ubi vult и пр.[100] Встречалось и, по-видимому, лишенное смысла слово 'Ауаyoyiа,[101] которое, быть может, таило в себе горький намек на монастырский устав; или какое-нибудь простое правило духовной жизни, изложенное гекзаметром: Caelestem dominum, terrestrem dicito damnum.[102] Местами попадалась какая-то тарабарщина на древнееврейском языке, в котором Жеан, не особенно сильный и в греческом, ничего не понимал; и все это, где только можно, перемежалось звездами, фигурами людей и животных, пересекающимися треугольниками, что придавало этой измазанной стене сходство с листом бумаги, по которому обезьяна водила пером, пропитанным чернилами.


Общий вид каморки производил впечатление заброшенности и запустения, а скверное состояние приборов заставляло предполагать, что хозяин ее уже давно отвлечен от своих трудов иными заботами.


А между тем хозяина, склонившегося над большой рукописью, украшенной странными рисунками, казалось, терзала какая-то неотступная мысль. Так по крайней мере заключил Жеан, услышав, как его брат в раздумье, с паузами, словно мечтатель, грезящий наяву, восклицал:


- Да, Ману говорит это, и Зороастр учит тому же: солнце рождается от огня, луна - от солнца. Огонь - душа вселенной. Его первичные атомы, непрерывно струясь бесконечными

Відгуки про книгу Собор Парижской Богоматери - Гюго (0)
Ваше ім'я:
Ваш E-Mail: