Дінка - Осєєва Валентина
Пожилой староста артели степенно прячет их в бумажник.
– А теперь поспешай! – насмешливо говорит хозяину парень в тельняшке. – Да гляди, боле сюда не заявляйся! Ракам скормим!
Гордей тяжелыми шагами подымается на баржу, приказчик трусливо семенит к выходу. Один из грузчиков швыряет ему вслед помятый картуз.
– Эй ты, заяц! Цилиндру свою забыл! – смеются рабочие, убирая сходни.
Буксирный пароход дает три коротких гудка. Между причалом и баржей растет глубокая черная щель.
Гордей выпрямляется и окидывает взглядом палубу.
– Ленька! – зычно кричит он.
"Ле-ень-ка!" – откликается за Волгой насмешливое эхо.
Глава 6
Поминай как звали...
От пристани медленно удаляются две фигуры. Ленька идет впереди, Динка, всхлипывая, тащится сзади. Ноги у нее словно перебиты, голова не поворачивается, спина горит.
Ленька подходит к берегу и, опустившись на колени, погружает в воду занемевшие руки.
– Как работать буду? – с отчаянием бормочет он, двигая в воде острыми локтями и поворачивая ладони. – Суродовал он меня!
Динка, всхлипывая, присаживается рядом.
– Ну, чего плачешь? – расстроенно спрашивает Ленька. – Зачем полезла не в свое дело?
Динка всхлипывает еще горше.
– Мало с кем я подерусь, дак ты и будешь завсегда соваться?
Динка поднимает залитое слезами лицо и молча кивает головой. Ленька отворачивается и безучастно смотрит на хлопотливый буксирный пароходик, который тащит за собой плот и баржу. Палуба на барже загромождена бочками. Ленька подается вперед, глаза его расширяются, щеки вспыхивают.
– Макака! – кричит он, вскакивая на ноги и указывая рукой на Волгу. – Баржа уходит! Гляди, гляди! Уходит!
Динка силится разглядеть баржу, но слезы застилают ей глаза, и она ничего не видит.
– Уходит! Уходит! – торжествующе говорит Ленька. – Без меня уходит! Я теперь вольный человек! – Он вытягивает вперед руку и трогает свои мускулы: – Работу найду! Туда-сюда кинусь! Много денег заработаю! Всего тогда накуплю тебе, Макака!
– А чего ты накупишь? – всхлипнула Динка.
– Чего хошь, того и накуплю! Игрушков али обновы какие! – весело обещает Ленька.
– Я хочу обновы, – смаргивая слезы, говорит Динка. Ей нравится незнакомое слово. – А какие они, эти обновы? – спрашивает она, заинтересовываясь будущими подарками.
– Обновы-то? – Ленька морщит лоб и склоняет голову набок. – Ну, полботинки с галошами али ситец, а то, бывает, и шелк. Я на одной барыне видал – тахта называется. Как парус, вкруг человека стоит. Красиво! Я тебе тахту куплю! – говорит Ленька и, заложив руки в карманы, гордо закидывает голову.
Изорванная рубаха клочьями свисает с его мальчишеских плеч, старые холщовые штаны пестрят заплатами, но Динке кажется, что Ленька действительно неописуемо богат и все может.
– Не надо паруса, – говорит она. – Лучше купи дом. Большой дом для всех сирот... Чтоб они там жили... Чтобы их никто не бил...
– Куплю и дом! – с гордой уверенностью говорит Ленька. – Светлый дом на тысячу окон! Соберу сирот, настановлю им всяких кушаньев вдоволь... Ладно так будет? – с улыбкой спрашивает он, присаживаясь на корточки и заглядывая Динке в глаза.
– Ладно, – говорит она, всхлипнув.
– А коли ладно, так не плачь... Больно он тебя зашиб? – участливо спрашивает мальчик.
– Больно...
– По спине вдарил?
– По спине... и голову оторвал... – жалуется Динка.
Ленька мрачно задумывается. Разговор смолкает. Динке надо торопиться домой; она вспоминает, что мама уже давно дома и, наверное, ищет ее, но дорога кажется девочке такой длинной, ей так трудно подняться. И, ощущая свое бессилие, она снова начинает плакать.
– Не плачь... Меня инда в пот кидает от твоего плача, – нервничает Ленька.
Солнце красным шаром уже садится за Волгой, когда Динка добирается домой. Проводив ее до самой дачи, Ленька горячо советует:
– Ты намочи полотенец и приложи его к спине! Он у тебя весь жар вытянет за ночь, и к утру оздоровеешь...
Динка молча кивает головой и с жалостью смотрит на озабоченное лицо Леньки. Нет, не оздоровеет уже она, не поможет ей мокрый полотенец! Не живут люди на свете без спины и без шеи. А у нее ничего уже этого нет. И недаром говорят, что когда человек умирает, то душа его расстается с телом. Динка сама чувствует, как, протянув через ее спину костлявые пальцы, смерть уже вытаскивает из ее тела бедную душу.
– Прощай, Лень, – тихо говорит она, но не уходит. Что-то еще хочется сказать ей своему другу Леньке, какие-то последние слова. Она хочет сказать, как говорят взрослые: "Не поминай лихом", но слова эти затерялись в ее памяти и взамен их напрашиваются другие. – Прощай, Лень. Поминай как звали, – скорбно говорит она и, не оглядываясь, бредет к своей калитке.
Глава 7
Потрясающие новости
У калитки слышится громкий голос Кости:
– Я же сказал вам, что ничего не случилось. Мама приедет с последним пароходом. Ай-яй-яй, как не стыдно! Стоят и плачут, как маленькие.
– Я не плачу, – говорит Алина. – Это Мышка...
– Я тоже не плачу, но мама никогда не опаздывала так... – прерывающимся голосом оправдывается Мышка.
– Никогда не опаздывала, а сегодня опоздала. И всегда может так случиться, потому что у мамы много всяких дел, и ты должна это понимать... Ой, Мышка, Мышка!.. Глаза у тебя распухли, нос стал красный, как клюковка. А ну, посмотри на меня! – присаживаясь на корточки и заглядывая Мышке в лицо, шутливо говорит Костя.
Девочка, смущенно улыбаясь, прячется за Алину. Динке хочется незаметно проскользнуть через калитку, но Костя сразу видит ее поникшую фигуру.
– И Динка ревет! – всплескивая руками, говорит он. – Ну, знаете, братцы, это уже трио!
Мышка переглядывается с Алиной и тихонько прыскает от смеха. Но Динку не веселит Костина шутка, она озабочена тем, чтобы пройти, не зацепившись ни за кого своей спиной. Она боится, что кто-нибудь, дурачась, схватит ее за руку, обнимет за шею...
– Дайте мне пройти, – жалобно просит она, останавливаясь в калитке и беспомощно озираясь вокруг.
– Куда тебе пройти? – весело спрашивает Костя, поднимаясь и делая шаг ей навстречу.
Но Динка машет на него руками и разражается громким плачем.
– Ну! – возмущенно говорит Костя. – Это уже чересчур! Да я вас всех троих уважать перестану! Большие девчонки – и ревут по каждому поводу! Алина! Прекрати раз и навсегда эти крокодиловы слезы!
– Динка! Прекрати сейчас же! – испуганно кричит Алина.
– Я прекращу, – плачет Динка. – Но дайте мне пройти, не трогайте меня никто!
– Да иди, пожалуйста, иди, кто тебя трогает! – удивляется Костя и, отступая в сторону, шутит: – Когда начнешь тонуть в своих слезах, крикни! Я подъеду на лодке.
– Одной лодки нам мало, Костя! – смеется Мышка.
– Нам пароход "Гоголь" нужен! – острит Алина.
А Динка, стараясь не показать, как больно ей идти, с трудом преодолевает ступеньки и, добравшись до своей комнаты, садится на край постели.
"Умираю... – тоскливо думает она. – Сидя умираю... Прощайте все..."
А в саду слышен громкий голос Кости и смех сестер. Динка чувствует вдруг глубокую жалость и любовь ко всем тем, кого оставляет навсегда. Она видит перед собой заплаканные лица матери и Мышки, испуганные глаза Алины и притихшую Катю... Она слышит громкие причитания Лины.
"Не плачьте, не плачьте!" – говорит она им, складывая на груди руки. Ей хочется сказать каждому что-то хорошее, так же как Леньке... Но в сердце ее вдруг возникает мучительное беспокойство. Дедушка Никич! Она так обидела его и теперь умирает, не помирившись. Вот, скажет он, какая! Пришла, накричала, натопала и теперь как ни в чем не бывало умерла... Динке вспоминается папина карточка, спрятанная в сундучке. Она даже не взглянула на эту карточку. Надо пойти взглянуть и отдать ее дедушке Никичу.
"Надо обязательно пойти, – думает Динка, но каждое движение причиняет ей резкую боль. – Нет, не помирюсь я уже с Никичем, не посмотрю на папу, и никто не узнает, как мне было жалко их..."
Девочка боком сползает с кровати и, сцепив зубы, направляется к двери; терраса кажется ей очень длинной, а ступеньки крутыми. Кроме того, она боится встретить Катю. Но Кати нигде не видно...
Сумерки уже окутывают сад, и у Никича горит огонек. Динка присаживается за палаткой и вынимает из сундучка папину карточку. Лица его уже почти не видно...
"Прощай, папа!.. Так и не увиделись мы с тобой", – хочет сказать Динка, но чьи-то тихие голоса спугивают ее. Она кладет карточку на колени и прислушивается. Может, Никич не один?
Но голоса смолкают.
"Прощай, папа!" – снова начинает Динка, но до ее слуха неожиданно долетает взволнованный шепот Алины:
– А если я узнаю, увижу его?
– Если увидишь, то сейчас же скажешь об этом Никичу, – тихо отвечает ей голос Кости.
Динка мгновенно забывает обо всем на свете и прижимается ухом к жесткому брезенту. Но в палатке уже не слышно голоса Алины. Там один Костя... Он тихонько откашливается и стучит пальцами по столу.
"Куда ушла Алина? Кого она должна увидеть?" – с беспокойством думает Динка и, морщась от боли, пытается встать. Но в палатке снова слышны голоса. Там почему-то появляется Катя. Но Катя говорит так тихо, что Динка боится пошевельнуться. "О чем говорит Катя? Может, она видела, что я сижу за палаткой?" – с ужасом думает Динка и, торопливо пряча в сундук карточку, хочет скорее уйти... Но голос Кости привлекает ее внимание.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь... Выйти замуж за нелюбимого человека... Зачем? Почему? – громко и взволнованно спрашивает Костя.
– Я уже говорила тебе... Марине трудно, у нее трое детей... Алина больная. Динка распускается с каждым днем...
"Ого! – думает Динка. – Нашла о чем говорить! Да я уже не распускаюсь, я умираю..." – горько думает она, прижимаясь головой к палатке.
– Ты не понимаешь... Саша уже, может быть, не вернется... Я выхожу замуж ради детей. Это мой долг, Костя... Марина заменила мне мать... – тихо говорит Катя. Она говорит, как больная, и Динка с тревогой вслушивается в ее слова.
– И ты... не думаешь обо мне? О нас? Ты разлюбила меня, Катя? – глухо спрашивает Костя.
Голос Кости вызывает у Динки слезы. "Противная Катька!" – думает она.
Но Катя тоже плачет.
– Я не нужна тебе, Костя... – говорит она прерывающимся голосом. – Я никому не нужна, кроме Марины и ее детей.
– Неправда! – кричит Костя – Ты знаешь, что я люблю тебя...
